Земля у дома.

Музыка в моей жизни всегда играла большую роль – она спасала, лечила, зализывала раны, направляла, облегчала принятие важных решений…

Наверное, мне много пели колыбельных песен бабушка и мама, спасибо им. Вспоминая детство, первое, что приходит в память – музыка, пение, танцы. Мама моя, не имея музыкального образования, имела чудесный голос и тонкий музыкальный слух. В нашем доме всегда звучали песни – на праздники или просто так, когда к нам приходила мамина подруга, тётя Аня. У неё был звонкий высокий голос, а мама всегда пела вторым голосом, не у каждого это получается… Иногда к их голосам присоединялся и мой детский голосок. Помню, как смеялись, нет, не смеялись, а молча улыбались, когда я старательно выводила: «Парней так много холостых, а я люблю женатого…» Было мне тогда лет 5-6.

Петь любил и мой дедушка Ефрем. Он всегда что-то мастерил: шил кожаные тапочки, подшивал валенки, сверлил, вырезал из дерева и всегда что-то напевал. Я в это время частенько крутилась рядом с ним: около него всегда приятно пахло смолёными нитками, свежей стружкой, канифолью. Песни дедушки были из его далёких лет, из его молодости, когда он ещё служил в царской армии – пел он что-то про вещего Олега, как он «задумал отмстить неразумным хазарам…» (кто такие хазары?) или про то, как «на нас напали злые чехи» (разве такое было?). Я затаив дыхание, слушала эти истории про военные подвиги русских солдат, про горе, которые приносят войны и ещё про что-то очень важное и глубокое! Но самой любимой его песней была песня «Куда ведёшь, тропинка милая?...» Они обычно на семейных праздниках просил, чтобы мама, его сноха, спела эту песню, а он ей тихонько подпевал…

С тех пор я очень люблю простые народные песни, они такие душевные, в них и боль, и любовь, и страдание, и радость, и что-то щемяще родное!

 У папы моего не было ни особого голоса, ни музыкального слуха, но мурлыкать или громко подпевать в компании ему это не мешало… Ему, прошедшему войну, очень были близки военные песни. Одну из них – «Офицерский вальс» («Ночь коротка, спят облака…») все обязательно пели на праздники. Это единственная песня, у которой он полностью знал слова, у остальных – только одну-две строчки…

Папа хорошо танцевал - вальс, танго... Недавно нашла одну мелодию из детства, скину её сюда, чтобы не потерять, под неё танцевали мои молодые родители:

Было у меня два старших брата. Виктор, старший, с детства бредил Францией, очень любил французский шансон. Когда он стал взрослее, в нашем доме появились пластинки сорокапятки с большим отверстием – он сначала где-то доставал их, когда учился в институте, потом и сам привозил их, когда ездил во Францию на стажировку. Тогда в нашем доме зазвучали Азнавур, Адамо, Жак Брель и ещё какие-то французские певцы и певицы. Это был непонятный, загадочный мир…

Сальваторе Адамо. 1972 год. Падает снег:

Тогда я впервые услышала и Тома Джонса – «Дилайла». Эту пластинку мы слушали бесконечно! Под неё папа с мамой танцевали вальс на праздники…

Ещё помню пластинки Лолиты Торрес, этот волшебный голос необычного тембра! Вот эпизод из фильма "Возраст любви", 1954 год. Лолита Торрес поёт "Коимбру...": 

Эта музыка до сих пор волнует моё сердце, как когда-то волновала моих молодых родителей

Жили мы на окраине небольшого городка в большом по тем временам доме. Наши друзья и родственники в основном жили в квартирах, поэтому почти все праздники у нас собирались большие весёлые компании – просторно, можно громко петь, танцевать от души, не опасаясь, что кто-то будет стучать в стенку, призывая утихомириться. Песни, музыка часто звучали в нашем доме и вот на этой волне росла моя любовь к музыке.

Когда уже училась в школе, узнала, что есть испанский певец Рафаэль. На фильм "Пусть говорят" мы с подружками ходили подряд несколько раз! А потом из окон на нашей улице он пел с грампластинок:

Не зная испанского, почти наизусть знали все песни из этого фильма.

Ещё из кумиров детства был Демис Руссос! С подружкой фанатели на нём! У обеих были дома катушечные магнитофоны. Они постоянно были настроены на мгновенную запись с радио. Если вдруг в какой-нибудь музыкальной передаче типа "Мелодии и ритмы зарубежной эстрады" вдруг объявляли Демиса, я делала прыжок к магнитофону и включала на запись... В результате мы с подружкой примерно за год записали две катушки с любимыми мелодиями и наслаждались... Давайте и сейчас вспомним и насладимся:

Первым моим музыкальным инструментом была... балалайка  Мама моя, певунья и веселушка, хорошо играла на балалайке и немного на семиструнной гитаре. Иногда в компании друзей она со своей старшей сестрой пели дуэтом, подыгрывая: сестра на гитаре, а мама - на балалайке. А какие лихие частушки она пела! Я пыталась бренчать. но меня это не зацепило - больно было пальчиками струны зажимать.

Когда я только-только пошла в школу, к нам приехала какая-то дальняя родственница - молодая девушка, поступившая в нашем городке в педучилище. Около года она жила у нас вместе с ... аккордеоном!!! Это великолепие лежало в кожаном футляре, и каждый день вечером она доставала его оттуда и играла на нём мне на радость, потому что потом она давала и мне немного понажимать на клавиши!

Однажды родители услышали, что я не просто нажимаю на клавиши, а подбираю на нём разные мелодии, тогда было решено: дочь надо отдавать в музыкалку. Заняли денег у друзей и купили мне (о, чудо!) ПИАНИНО! Спустя многие годы, я помню, что оно стоило 564 рубля - это 7 месячных окладов моей мамы, учительницы русского языка и литературы. Какое было счастье, когда привезли его домой, водрузили на самое почётное место в зале! Это было зимой, учебный год уже вовсю продолжался, но меня всё же взяли на подготовительные курсы в музыкальную школу.

Жили мы на окраине, а музыкалка была единственная - в центре города. Автобусы ходили очень редко, поэтому 3 раза в неделю ходила туда и обратно пешком: сначала по улице, потом по шпалам, по мостику через реку Белую, потом в гору через парк... осенью, зимой, весной, в снег, в дождь...

Первой моей учительницей музыки была Мария Авдеевна - добрейший человек! Я её очень любила... Через три года учёбы она почему-то решила, что мне нужен лучший педагог, чем она - видимо считала меня одарённой и боялась испортить моё будущее... Я же была не очень усердной, прямо скажем, с ленцой  , а Мария Авдеевна не хотела давить на меня, и зря... В общем, она передала меня молодому педагогу, с хорошей техникой игры на инструменте, чтобы научили меня уму-разуму. Так я из любимой ученицы превратилась в нерадивую. Новую учительницу, женщину с тонкой нервной организацией, раздражало во мне то, что я вместо того, чтобы целыми днями долбить гаммы и этюды, отрабатывая технику, самовольно разучивала сложные тогда для меня произведения Баха, Бетховена, Шопена. В приступе раздражения она хлестала меня по рукам костлявыми пальцами при очередной моей ошибке, а я после этого наотрез отказывалась играть! Тогда она отсаживала меня в угол и велела не мешать ей заниматься - она готовилась к поступлению в консерваторию. Я сидела со слезами на глазах и слушала, как она играет "Элегию" Рахманинова...Это была божественная мелодия!

Я плакала, слушала и ощущала, как в мою детскую головку заползает холодная скользкая змея - мысль о том, что я НИКОГДА НЕ СМОГУ так играть!...Так закончилось моё музыкальное образование, увы... 

Видимо, моё внутреннее сопротивление как-то сработало, потому что усилилась моя болезнь - заикание. Оно появилось у меня года за четыре до этого, когда я неожиданно и очень сильно заболела корью. Болезнь протекала очень тяжело, потому что мне было уже лет 10, в этом возрасте корь обычно даёт осложнения. Моя корь дала осложнение на ... речь. Когда я стала выздоравливать, обнаружила, что у меня не получаются какие-то слова. Довершило черное дело то, что меня, ослабленную после болезни, по пути в школу облаяла свора бездомных собак. Я так испугалась! Практически сразу после этого я стала почти немой. Заикание, такое сильное, на долгие годы сковало мою жизнь в узких рамках. Как только меня ни лечили! Врачи-невропатологи, психиатры, гипнотизёры, даже бабушка какая-то - народный лекарь. Ничего не помогало! Врачи сказали, что мне нужно отдохнуть, восстановить силы, никаких нервных перегрузок! Естественно, школу не бросишь, а с музыкалкой пришлось временно расстаться. Сначала я взяла академический отпуск, но, спустя год, наотрез отказалась идти к той учительнице-злючке (я так и не призналась, что она хлестала меня, стыдно было за мою лень...). Родители не настаивали - оберегали мою нервную систему.

С музыкалкой не срослось, но музыка, эта волшебная субстанция уже заполнила мою душу до краёв, даже через край...

Говорила я с трудом, но петь-то могла! Музыкальный слух остался, и я стала петь, петь и петь... На школьных вечерах и концертах, на семейных праздниках, с мамой и её подругой, с братом и дедушкой - везде, где только можно... В эти мгновения я выражала все свои эмоции, которые не могла выразить словами! Много позже я узнала, что именно пение постепенно и почти полностью вылечило меня от заикания.

Любовь к классической музыке мне привил мой старший брат. Он хорошо разбирался в музыке разных жанров и меня к этому приучал, за что я ему бесконечно благодарна! Брат и во всем остальном был и есть моим ориентиром по жизни. До сих пор ловлю себя на мысли: когда принимаю какое-то важное решение, пытаюсь представить, как бы к этому отнёсся мой брат? Это сейчас. когда уже прожито немало... Что говорить о детстве, когда каждый его одобрительный или укоризненный взгляд действовал сильнее, чем воспитательная речь любого из родителей.

Так вот, возвращаясь к музыке... Иногда, услышав по радио какое-то музыкальное произведение из классики, Виктор спрашивал: "Наташа, кто композитор?" Я неуверенно называла кого-то... Брат: "Ну что ты? Как можно спутать, например, Баха с Бетховеном?" Я готова была сквозь землю провалиться! После этого, конечно, старалась внимательно слушать и запоминать авторов музыки, чтобы с гордостью ответить на вопрос брата, не ошибаясь, и заслужить одобрение от него! Вот такой у меня замечательный старший брат! 

Продолжу чуть позже…