Лирическая (немного тепла и доброты)

[Fotinia 153]

Цитата Galla

Хотела поместить в тему про кошек, но вот решила сюда. Очень тронуло.

 

Одинокий мужчина и его одинокая кошка...

Утром встав,потянувшись,как в принципе было всегда...

А потом эти двое сидели,смеясь,у окошка..

Не могли поделить круассан на двоих,вот беда...

И сидели,деля подоконник,кто справа,кто слева...

Подставляя взошедшему солнцу два разных лица...

На одном,помохнатей,читалось "Я все ж королева"...

На втором,чуть небритом,блестели задорно глаза...

И допив капучино,а кошка - тарелочку сливок,

Посмотрев друг на друга,глазами сказали: ПОРА!

Он ушел на работу,насыпав ей в чашку оливок...

Вот такая вот странная кошка с мужчиной жила..

И ждала его,взглядом зеленым скользя по дорожке,

Потому, что однажды к замерзшей он вдруг подошел...

И сказал:- Извини,я давно так мечтаю о кошке...

Может, будешь моей?Вдруг тебя не случайно нашел?..

И она согласилась.Ну,а как было кошке ответить?..

"Он такой одинокий,как я...и глаза ничего...

Да и пахнет приятно,печеньем,как пахнут лишь дети..

Этот ведь не обидит.."- подумав. И стала его...

С той поры и живут одинокие,странные рядом...

Иногда он читает для кошки стихи до утра..

А когда засыпает,то кошка с зелено-таинственным взглядом

Охраняет его.....раскрывая два белых крыла....

 

Изумительные стихи! Очень красиво!

[rizaia 19]

На девятнадцатом году революции Сталину пришла мысль (назовём это так) устроить в Ленинграде «чистку».

Он изобрёл способ, который казался ему тонким: обмен паспортов.

И десяткам тысяч людей, главным образом дворянам, стали отказывать в них.

А эти дворяне давным-давно превратились в добросовестных советских служащих с дешёвенькими портфелями из свиной кожи.

За отказом в паспорте следовала немедленная высылка: либо поближе к тундре, либо — к раскалённым пескам Каракума.

Ленинград плакал.

Незадолго до этого Шостакович получил новую квартиру.

Она была раза в три больше его прежней на улице Марата. Не стоять же квартире пустой, голой. Шостакович наскрёб немного денег, принёс их Софье Васильевне и сказал:

— Пожалуйста, купи, мама, чего-нибудь из мебели.

И уехал по делам в Москву, где пробыл недели две. А когда вернулся в новую квартиру, глазам своим не поверил: в комнатах стояли павловские и александровские стулья красного дерева, столики, шкаф, бюро. Почти в достаточном количестве.

— И всё это, мама, ты купила на те гроши, что я тебе оставил?

— У нас, видишь ли, страшно подешевела мебель, — ответила Софья Васильевна.

— С чего бы?

— Дворян высылали. Ну, они в спешке чуть ли не даром отдавали вещи. Вот, скажем, это бюро раньше стоило…

И Софья Васильевна стала рассказывать, сколько раньше стоила такая и такая вещь и сколько теперь за неё заплачено.

Дмитрий Шостакович Дмитрий Дмитриевич посерел. Тонкие губы его сжались.

— Боже мой!..

И, торопливо вынув из кармана записную книжку, он взял со стола карандаш.

Сколько стоили эти стулья до несчастья, мама?.. А теперь сколько ты заплатила?.. Где ты их купила?.. А это бюро?.. А диван?.. и т. д.

Софья Васильевна точно отвечала, не совсем понимая, для чего он её об этом спрашивает.

Всё записав своим острым, тонким, шатающимся почерком, Дмитрий Дмитриевич нервно вырвал из книжицы лист и сказал, передавая его матери:

— Я сейчас поеду раздобывать деньги. Хоть из-под земли. А завтра, мама, с утра ты развези их по этим адресам. У всех ведь остались в Ленинграде близкие люди. Они и перешлют деньги — туда, тем… Эти стулья раньше стоили полторы тысячи, ты их купила за четыреста, — верни тысячу сто… И за бюро, и за диван… За всё… У людей, мама, несчастье, как же этим пользоваться?.. Правда, мама?..

— Я, разумеется, сделала всё так, как хотел Митя, — сказала мне Софья Васильевна.

— Не сомневаюсь.

Что это?..

Пожалуй, обыкновенная порядочность. Но как же нам не хватает её в жизни! Этой обыкновенной порядочности!"

(Анатолий Мариенгоф)

[Fotinia 153]

Цитата rizaia

На девятнадцатом году революции Сталину пришла мысль (назовём это так) устроить в Ленинграде «чистку».

Он изобрёл способ, который казался ему тонким: обмен паспортов.

И десяткам тысяч людей, главным образом дворянам, стали отказывать в них.

А эти дворяне давным-давно превратились в добросовестных советских служащих с дешёвенькими портфелями из свиной кожи.

За отказом в паспорте следовала немедленная высылка: либо поближе к тундре, либо — к раскалённым пескам Каракума.

Ленинград плакал.

Незадолго до этого Шостакович получил новую квартиру.

Она была раза в три больше его прежней на улице Марата. Не стоять же квартире пустой, голой. Шостакович наскрёб немного денег, принёс их Софье Васильевне и сказал:

— Пожалуйста, купи, мама, чего-нибудь из мебели.

И уехал по делам в Москву, где пробыл недели две. А когда вернулся в новую квартиру, глазам своим не поверил: в комнатах стояли павловские и александровские стулья красного дерева, столики, шкаф, бюро. Почти в достаточном количестве.

— И всё это, мама, ты купила на те гроши, что я тебе оставил?

— У нас, видишь ли, страшно подешевела мебель, — ответила Софья Васильевна.

— С чего бы?

— Дворян высылали. Ну, они в спешке чуть ли не даром отдавали вещи. Вот, скажем, это бюро раньше стоило…

И Софья Васильевна стала рассказывать, сколько раньше стоила такая и такая вещь и сколько теперь за неё заплачено.

Дмитрий Шостакович Дмитрий Дмитриевич посерел. Тонкие губы его сжались.

— Боже мой!..

И, торопливо вынув из кармана записную книжку, он взял со стола карандаш.

Сколько стоили эти стулья до несчастья, мама?.. А теперь сколько ты заплатила?.. Где ты их купила?.. А это бюро?.. А диван?.. и т. д.

Софья Васильевна точно отвечала, не совсем понимая, для чего он её об этом спрашивает.

Всё записав своим острым, тонким, шатающимся почерком, Дмитрий Дмитриевич нервно вырвал из книжицы лист и сказал, передавая его матери:

— Я сейчас поеду раздобывать деньги. Хоть из-под земли. А завтра, мама, с утра ты развези их по этим адресам. У всех ведь остались в Ленинграде близкие люди. Они и перешлют деньги — туда, тем… Эти стулья раньше стоили полторы тысячи, ты их купила за четыреста, — верни тысячу сто… И за бюро, и за диван… За всё… У людей, мама, несчастье, как же этим пользоваться?.. Правда, мама?..

— Я, разумеется, сделала всё так, как хотел Митя, — сказала мне Софья Васильевна.

— Не сомневаюсь.

Что это?..

Пожалуй, обыкновенная порядочность. Но как же нам не хватает её в жизни! Этой обыкновенной порядочности!"

(Анатолий Мариенгоф)

Вы правы.

[Валентина 41]

Как незаметно уплывает время!

А замечаем это мы тогда,

Когда невосполнимые потери,

Приносит настоящая беда…

 

Вот, если б удалось нам возвратиться

Обратно – в пролетевшие года,

То, вдруг, могло бы что-то измениться,

И, может, не случилась бы беда?

 

Но бесполезны рассужденья эти –

Течение времен не повернуть.

И надо как-то жить на этом свете,

И продолжать свой неизвестный путь.

 

И остается верить – время лечит,

Когда-нибудь исчезнет эта боль.

Но как прожить сегодня этот вечер?

И как сегодня быть с такой бедой?

[Galla 86]

Очень люблю творчество Олега Митяева. К сожалению ссылки вставлять не умею, поэтому только слова. Которые никогда не оставляют меня равнодушной. Может быть и вас не оставят.

В осеннем парке

 

В осеннем парке городском

Вальсирует листва берез,

А мы лежим перед броском,

Нас листопад почти занес.

 

Занес скамейки и столы,

Занес пруда бесшумный плес,

Занес холодные стволы

И бревна пулеметных гнезд.

 

А на затвор легла роса,

И грезится веселый май,

И хочется закрыть глаза,

Но ты глаза не закрывай.

 

"Не закрывай! - кричат грачи, -

Там сквозь березовый конвой

Ползет лавина саранчи

На город за твоей спиной!"

 

И ахнет роща, накренясь,

Сорвутся птицы в черный дым,

Сержант лицом уткнется в грязь,

А он таким был молодым!

 

И руки обжигает ствол -

Ну сколько можно лить свинец?!

Взвод ни на пядь не отошел,

И вот он, вот уже конец!

 

Развозят пушки на тросах,

Все говорят: "Вставай, вставай"...

И хочется закрыть глаза,

Но ты глаза не закрывай.

 

"Не закрывай! - кричат грачи,

Ты слышишь, потерпи, родной."

И над тобой стоят врачи,

И кто-то говорит: "Живой".

 

В осеннем парке городском

Вальсирует листва берез,

А мы лежим упав ничком,

Нас листопад почти занес.

Нас листопад почти занес

В осеннем парке городском.

Вальсирует листва берез,

А мы лежим упав ничком

 

[Galla 86]

Конечно, лучше это слушать... с музыкой.

Сестра милосердия

Уж, наверное, ягоды спелые,

Нам не видно в окно полисад,

А в палате стерильные, белые,

Стены розовым красит закат,

Но леченье идет без усердия,

А зачем? Мне осталось дня три.

Погоди- ка Сестра Милосердия,

Посмотри на меня, посмотри.

 

Посмотри на меня некрасивого

(Я и раньше-то был некрасив),

Посмотори, я прошу тебя, милая.

Что ж ты плачешь, губу прикусив?

На Ордынке, у церкви в безветрие

Нам болтать бы с тобой до зари.

Ах, Катюша, Сестра Милосердия,

Посмотри на меня, посмотри.

 

Вот и все. Вот и больше не надо.

Скоро ангелы в путь протрубят.

Эту в свете вечернем ограду,

Этот теплый июль и тебя

Позабыть не успею до смерти я,

Ведь и впрямь мне осталось дня три.

Ради бога, Сестра Милосердия,

Не смотри на меня, не смотри.

 

Не смотри, когда утром остывшего

Мужики меня вниз понесут.

Попроси за меня у всевышнего

Не затягивать божеский суд.

И когда окажусь в земной тверди я,

И наполнится карканьем высь -

В этой церкви, Сестра Милосердия,

Помолись за меня, помолись...

 

[Galla 86]

Песня для старшей дочери

 

Будет небо просвечивать завтрашним днем,

Будет блекнуть большая луна,

Будешь ты у костра любоваться огнем,

Ни невеста еще, ни жена.

И себя еще будет нисколько не жаль,

Да и рано о чем-то жалеть,

И еще не коснулась земная печаль

Этих худеньких девичьих плеч.

 

Будет падать на ели обильным дождем

Невесомый, густой звездопад,

Будешь ты горячо говорить ни о чем,

Невпопад, невпопад, невпопад.

 

Сквозь открытую в поле стеклянную дверь

Забредет васильковый рассвет.

Будет жутко от радости и от потерь,

И смешным будет чей-то совет.

Будет так, как захочет упрямо душа,

И молвы осужденье, и стыд,

И захочется в город далекий сбежать

И спалить все листы и мосты.

 

По загару плеча будет локон стекать

В пляске бликов слепого дождя,

Будут ходики с ним в ритме пульса стучать

И молчать, когда он без тебя.

 

А потом будут падать на крышу снега,

И пурга колыбельную петь.

Будут в окна заглядывать снег и беда,

Будут санки по снегу скрипеть.

Станут речи мудрей, а улыбка скупа,

И слабей новогодний дурман.

Будет девушку сын твой домой провожать

Сквозь неоновых улиц туман.

 

Будешь ждать, будешь долго в окошко смотреть,

И уже не уснуть до утра,

А над лесом немым будет спутник лететь,

Будет кто-то сидеть у костра.

 

 

 

[Валентина 41]

...УЙТИ НЕ ПРОЩАЯСЬ...

 

Зачем пытался Осень удержать,

Вцепившись в поручни последнего вагона?

На что надеялся?... Что мог ей обещать?

Когда Зима ждала у выхода с перрона,

 

Наверно просто я сошел с ума,

От аромата увядающего лета.

Забыл о том, что голова седа,

А платье новое не для меня надето.

 

Что Осень от меня давно ушла,

И улыбается теперь уже другому.

Что он, конечно лучше, чем был я,

И к сердцу Осени почти нашел дорогу.

 

Да... Надо обязательно сойти, так

Не прощаясь, на случайном полустанке,

И повернув назад, к Зиме своей уйти,

Что на перроне в белом полушалке...

 

Но длинными ночами, в тишине,

Когда не спится мне до самого рассвета,

Я вспоминаю, Осень, о тебе

И горький запах увядающего лета.

[Валентина 41]

На окнах решётки, железные двери,

 

Сидим по квартирам, как дикие звери.

 

В руках телефоны, везде домофоны

 

И правят — то, нами — чужие законы!

 

Ещё не истёрлось из памяти время,

 

Когда населяло страну Наше племя:

 

Где не было столько высоких заборов

 

И хитрых, с сиреной, надёжных запоров.

 

Где жили все просто и всем доверяли,

 

Лишь временем дружбу свою проверяли.

 

Совсем, как родные, с соседями были,

 

По праздникам весело пели и пили.

 

Делили и радость, и боль попалам,

 

И всё по-плечу в те года было нам!

 

Учились, работали, строили, жили,

 

Где старшие люди примером служили.

 

Доллар да рубль там не правил законом,

 

Народ не прельщался серебряным звоном

 

Монет и шуршащих в карманах бумаг,

 

Там все помогали стране «просто так»!

 

Великие стройки, мосты и заводы

 

И космос, и флот — всё подвластно народу!

 

Мир, равенство, братство — не просто слова,

 

Там о завтрашнем дне — не болит голова.

 

Никто не боялся ходить по ночам

 

И там доверяли здоровье врачам,

 

Там слово «учитель» — само уваженье,

 

К милиции там относились с почтеньем,

 

Где в Армии служба — считалась за честь!

 

Ну, кто теперь скажет: где всё это есть?

 

Где чистая пища, где воздух, вода,

 

Которой гордился народ наш всегда?

 

Мы сами от нынешней жизни устали:

 

Так всё изменилось — другими мы стали!

 

И лишь, ностальгия по тем временам –

 

И грустно, и страшно становится нам!

[Валентина 41]

Молодость... Старость...

Привычно, знакомо.

А я бы делила жизнь по- другому:

я бы на две части ее делила,

на то, что будет, и то, что было.

 

Ведь жизнь измеряют - знаете сами-

когда годами, когда часами.

Знаете сами - лет пять или десять

минуте случается перевесить.

Я не вздыхаю: О, где ты, юность!

Не восклицаю: Ах, скоро старость!

 

Я жизни вопрос задаю, волнуясь:

Что у тебя для меня осталось ?

Припоминаю я все, что было,

жизнь пересматриваю сначала,

как беспощадно меня учила,

какие подарки порой вручала.

 

Знала я счастье, не знала покоя,

знала страданья, не знала скуки.

С детства открылось мне,

что такое - непоправимость вечной разлуки.

 

Руки мои красивыми были,

нежными были, сильными стали.

Настежь я сердце свое раскрыла

людскому счастью, людской печали.

 

Я улыбалась и плакала с ними,

стала мудрее и непримиримей,

мягче я стала, тверже я стала,

лгать и завидовать перестала.

 

Молодость - сила.

Старость - усталость.

Думаю - сила в запасе осталась!

[Валентина 41]

Поговорим сегодня о Любви,

Чтоб не просить прощенье на могилах

За то, что слов найти мы не смогли,

Прожив в тоске в своих пустых квартирах.

 

Желая всё и сразу получить -

Заботу, ласку, чувства, пониманье,

И над любовью суд спеша вершить,

Другому причиняли мы страданье.

[more]

Не научившись бережно любить

То, что имели, вовсе не ценили.

И принципами разрывая нить

Взамен любви разлуку получили.

 

Пройдёт немало долгих дней и лет,

Наступит у судьбы седая осень

И мы у жизни уходящей, вслед,

Уже решительно и прямо спросим:

 

»А правда ли ….? А стоило того…?

За что боролись? Много ли прощали?

Чего добились? ? Счастье велико?»

И… многие...наверно бы…...смолчали.

 

Задумайтесь сегодня о любви!

И, если чувства не остыли в жилах,

Я вам желаю, что бы вы смогли

Спасти любовь, пока всё в ваших силах!

 

 

Лидия Земцова

[Валентина 41]

.БЛЮЗ ДУШИ........

 

... Капнуть в кофе коньяк, чтобы стал он действительно крепким,

в стопке дисков найти старый блюз, позабытый почти.

И накинуть рубашку твою, ну, ту самую, в клетку...

Так я буду сегодня душевные раны лечить.

 

С черно-белого фото твой взгляд - беззащитно-печален

и вопросом мне душу терзает уже столько лет.

На него, без раздумий, я сразу же "ДА!" отвечаю...

Как в загадке о барыне - не засчитался ответ.

 

Нам бы снова начать (наплевать на пророков и судей):

нежность горькую нашу смогли мы с тобою сберечь...

Но вдруг вспомнится - сколько меж нами обоими судеб!

Сколько лет друг без друга, не сбросить которые с плеч.

 

Странно - в чашке моей содержимое не убывает.

Только кофе по крепости близок уже к сорока...

Скоро город разбудит движение первых трамваев.

Что ж, прощаемся, милый. До будущей встречи - пока!

[Galla 86]

Душевные стихи о жизни

 

В каждом возрасте прелесть таится

До зари нам в шестнадцать не спится

До которой мы с первой любовью

Бродим бродим под томной луною

В двадцать пять слышим марш Мендельсона -

Сочетаемся браком законным

И у детской кроватки ночами

Мы зарю эту вновь повстречаем

В сорок лет вроде выросли дети

Вроде все уже было на свете,

Только жизнь еще на середине

И подобна бурлящей стремнине.

Сорок пять, а потом еще десять

На заре соловьи куролесят :

Те же песни, как в годы шальные

Ну, а мы ? Мы всегда молодые !

[Валентина 41]

Камин, огонь, изменчивые свечи...
Уютно и тепло!
И мы сюда - приходим каждый вечер,
Всем неприятностям - на зло!
Пусть не погаснут эти свечи!
Огонь - не гаснет никогда!
И шрамы от Судьбы пусть лечит...
К друзьям Любовь моя - всегда!

И даже где -то там, далеко, на чужбине...
Найдешь ты путь сюда - легко!
К огню - в моем камине...

Пройдут года...Что будет с нами?
Не знаешь - ты, не знаю - я...
Но - мы останемся друзьями!
Друг друга помня и любя...

[Galla 86]

Мы сидели на кухне,и дочка моя

Мне сказала, шутя, между делом:

«Вот, проводим опрос на предмет бытия –

Ты бы бабушкой стать захотела?»

 

«Я б хотела, но это изменит совсем

Твою жизнь навсегда, кардинально». –

«Да, я знаю. Ну что ж, не досплю, не доем»,-

Мне ответила дочь машинально.

 

Но, ведь это, ну как бы помягче сказать,

Всё не то, не солдата отвага.

Я искала слова, чтобы ей передать

Всю ответственность этого шага.

 

Я б сказала ей: «Раны от родов твои

Заживут у тебя очень быстро.

Но появится новая рана – любви,

Что даёт лишь одно материнство.

 

Это рана эмоций, тревоги, стыда

За ребёнка, что ты сотворила.

И про жизнь ты не скажешь уже «Ерунда!»

Никогда не вернёшь то, что было!»

 

И, какой бы изысканной ты ни была,

Крик ребёнка встревоженный – «Мама!»

Бросить срочно заставит любые дела,

От простых и до денежных самых.

 

Я хотела сказать, что карьера её

Пострадает с рожденьем ребёнка.

Ведь не раз она будет впадать в забытьё,

Запах чувствуя детской головки.

 

Я хотела сказать ей, что набранный вес

Можно сбросить диетой, зарядкой.

Но ещё не случалось на свете чудес,

Материнство чтоб сбросить украдкой.

 

И такая уж важная жизнь для тебя

Нет, не будет столь значимой вскоре.

Ты забудешь про всё, ласково теребя

Эту кроху и в радость и в горе.

 

Ты научишься, дочь, забывать о мечте,

Делать выбор, чьё счастье дороже.

Не жалеть об ушедшей давно красоте,

Вопрошать философски: «Быть может..?»

 

Я хочу, чтоб ты знала, что к мужу любовь

Будет та и не та в то же время.

И его ты полюбишь, как будто бы вновь,

Как с тобой разделившим сё бремя.

 

А ещё я хотела про чувства сказать –

Чувства радости, чувства восторга!

Только женщина-мать может их испытать

И оставить в себе их надолго

 

Первый шаг, первый смех, первый радостный взгляд.

Новый день – он как новая эра.

Первый опыт в общении девчонок, ребят,

Непременные поиск и вера!

 

И скворечник повыше, и мяч во дворе,

Новый Год и поход за грибами.

И рассказы об этом друзьям, детворе,

Как пол-леса протопал ногами.

 

Я хотела сказать… Но слеза лишь в ответ

У меня на глазах навернулась.

«Ты не будешь жалеть, что взамен слова «Нет»

«Да!» сказала, чтоб жизнь развернулась».

 

Протянув через стол дочке руку свою,

С нею встретившись, я прошептала:

«За тебя, за себя, за всех женщин молю,

Чьё призвание – просто БЫТЬ МАМОЙ!»

[Galla 86]

Маленький зайчонок улыбнулся маме:

Я тебя люблю вот так! – и развёл руками.

А вот как я тебя люблю! – мать ему сказала,

Развела руками и тоже показала.

 

- Это очень много, - прошептал зайчишка,

- Это очень, очень много, много, но не слишком.

Он присел и прыгнул высоко, как мячик

Я тебя люблю вот так! – засмеялся зайчик.

 

И тогда ему в ответ, разбежавшись, лихо,

- Вот как я тебя люблю! – подпрыгнула зайчиха.

- Это очень много, - прошептал зайчишка,

- Это очень, очень много, много, но не слишком.

 

- Я тебя люблю вот так! – зайчик улыбнулся

И на травке-мураве перекувыркнулся.

- А вот как я тебя люблю! – мамочка сказала,

Кувыркнулась, обняла и поцеловала.

 

- Это очень много, - прошептал зайчишка,

- Это очень, очень много, много, но не слишком.

- Видишь, дерево растёт, возле речки прямо?

Я тебя люблю вот так! – понимаешь, мама.

 

А у мамы на руках видно всю долину.

- Вот как я тебя люблю! – мать сказала сыну.

Так прошёл весёлый день, в час, когда смеркалось,

Жёлто-белая луна в небе показалась.

 

Ночью детям нужно спать даже в нашей сказке.

Зайчик маме прошептал, закрывая глазки:

- От земли и до луны, а потом обратно -

Вот как я тебя люблю! Разве не понятно?..

 

Подоткнув со всех сторон зайке одеяло,

Тихо-тихо перед сном мама прошептала:

- Это очень-очень много, это так приятно,

Когда любят до луны, а потом обратно...

[Галина П. 34041]

Галчонок, :thx: Очень добое, нежное, ласковое стихотворение. :-* :-* :-* :yep:

[Galla 86]

Галочка, рада, что оно еще кому-то понравилось. Я даже слезу пустила, настолько трогательно.

[Danko 574]

Галочка, , спасибо, за этот стих! Читала сейчас перед сном его дочке вслух. У нас с ней часто такие измерения любовные:до луны, до края Земли, безкрайне...... :thx:

[Galla 86]

Из-за пазухи вынув щенка-сироту,

Обратился Хозяин со словом к Коту:

«Вот что, серый! На время забудь про мышей:

Позаботиться надобно о малыше.

Будешь дядькой кутенку, пока подрастет?»-

«Мур-мур-мяу!» - согласно ответствовал Кот.

И тотчас озадачился множеством дел -

Обогрел и утешил, и песенку спел.

А потом о науках пошел разговор:

Как из блюдечка пить, как проситься во двор,

Как гонять петуха и сварливых гусей...

Время быстро бежало для новых друзей.

За весною весна, за метелью метель...

Вместо плаксы-щенка стал красавец кобель.

И, всему отведя в этой жизни черед,

Под садовым кустом упокоился Кот.

Долго гладил Хозяин притихшего Пса,

А потом произнес, поглядев в Небеса:

«Все мы смертны, лохматый... Но знай, что душа

Очень скоро в другого войдет малыша!»

Пес послушал, как-будто понять его смог,

И... под вечер котенка домой приволок.

Тоже - серого! С белым пятном на груди!..

Дескать, строго, Хозяин, меня не суди!

Видишь, маленький плачет? Налей молока!

Я же котику дядькой побуду пока...

[Galla 86]

Когда-то много лет назад

В далёкой неизвестности

Был на Земле матриархат

Для жителей из древности.

И в племени порядок был:

И шкуры все поглажены,

Народ тогда лишь воду пил,

Пещеры все покрашены.

Вокруг такая благодать -

Плохому не обучены!

Но стали дамы замечать,

Что мужики-то скучные!

Он у костра весь день лежит,

В глазах такая маетность.

И главный тут вопрос стоит:

Понизилась рождаемость!

Собрали женщины совет:

"Ну что нам делать, бабы?

Сойдет рождаемость на нет -

И племя станет слабым.

Мужчину надо объявить

Вождем, отцом, защитником!"

Тогда-то бабы, может быть,

Придумали политику.

Они придумали футбол,

А также воблу, пиво...

Названье дали: "Сильный пол"

(Мы - слабый и красивый).

Вновь у мужчины глаз горит!

Но ведь давно подмечено:

Мужчина лишь руководит,

А правит миром ЖЕНЩИНА!..

 

[Валентина 41]

Остаюсь загадкой тишины,
Остаюсь печальным чаек криком,
От моих мечтаний не отвыкнут
Все ветра над россыпью волны.

Остаюсь дурманом летних трав,
Что горьки и сладки до восторга,
Я тропой, идущей от порога,
Остаюсь, разлук пути познав.

Остаюсь надеждой переправ,
И мостов, над пропастью зависших,
Рук твоих, объятий не забывших…
Остаюсь, испив любви нектар.

Остаюсь теплом души моей,
Что согреть стремилась и горела,
Тем, что я исполнить не успела,
Тысячью несыгранных ролей.

Разглядеть сумей в кромешной мгле,
Светлячки желаний и стремлений…
Но не пробуждая сожалений,
Остаюсь портретом на столе.

Остаюсь, за всё благодаря,
В шуме крон весенних возрождённых,
В небесах бездонно – просветлённых,
Остаюсь дождинкой сентября.

[Валентина 41]

 

Сына мать качала...баюшки - баю,

Вырастешь сыночек...помни мать свою.

Ночь уже проходит и встает заря,

Мать качала сына...думала - не зря.

Все плохие мысли от себя гнала,

И с какою гордостью в первый класс вела.

Годы пролетели -вниз с горы, рекой,

 

В жизни у мальчишки - первый выпускной.

Далее учеба в городе большом,

А потом сыночек в армию ушел.

Мать переживала...ночи не спала,

Каждую копейку сыну берегла.

Господа просила...все слова, как стон,

О здоровье сына у святых икон.

Свадьба отшумела..."Дым стоял столбом"

И сынок покинул старый отчий дом.

Жизнь его кружила в карусели дней,

Не звонит...не пишет матери своей,

А она все плачет сидя у окна,

Серенькая кошка...да она - одна.

И душа рыдает и под сердцем жжет,

Что же сын не едет...внуков не везет?

Все у сына в общем в жизни хорошо,

Жизнь свою устроил, сам себя нашел.

Для семьи трудился не жалея сил ..

А о ней не вспомнил...а о ней забыл.

И никак до сына это не дойдет,

Что молитвой мамы , он вот так живет.

Плачет сын у гроба..."Мамочка , прости"

Ношу эту тяжкую до конца нести.

Помнить о родителях - жизненный закон,

Он об этом вспомнил после похорон.

На глаза попались в тайном уголке ,

Сбереженья мамы в носовом платке.

Рядышком записка..."Я тебя ждала,

Здесь насобирала, что , сынок смогла"

Плакал над деньгами сам себя кляня,

Он такие деньги делал за полдня.

И душа рыдает ...и прощенья нет,

Мать их собирала целых десять лет...

[Галина П. 34041]

Валюша! :'( :'( :'( :'( :'( :'( :'(Зацепило!

[Валентина 41]

УМНАЯ ЖЕНА

Подъезд. Ступеньки.

Ключ в замочной скважине.

Из тусклой лампы льётся свет, дрожа.

Шаги чуть слЫшны. Все движенья слажены:

На полку – шарф, на вешалку – пиджак.

 

Гостиная. Жена под пледом плюшевым,

Спит, прикорнув на маленькой софе,

В ночной сорочке с кружевными рюшами.

На тумбе – недопитый «Нескафе».

 

В бокале, разрисованном сердечками,

Таблетки, обручальное кольцо.

Упали пряди рыжими колечками

На бледное усталое лицо.

 

Он опустился в кресло… Тихо, с краешку.

Ослабил галстук. Вытер с шеи пот.

Пробормотал чуть слышно: - Знаю, заюшка,

Опять тебе доставил я хлопот…

 

Вдруг захлестнула жалость к ней щемящая:

Спит, как дитя…На чёлке бигуди.

Нелепы рюши, в стороны торчащие

Из-под глухой кокетки на груди.

 

Жена. Пятнадцать лет бок о бок прожили,

(А в браке каждый год идёт за три!)

И всё давно сказать пора, но гоже ли? –

Ведь не чужая, что ни говори…

 

Он снял, ворча, ботинки (слишком узкие!)

И галстук в каплях красного вина.

Пропах духами. Сладкими. Французскими.

Не теми, что использует жена.

 

Помады след – прямое доказательство

Чужой любви…Что там парфюм, вино!

Но как сказать: «Я совершил предательство.

Люблю другую женщину. Давно.»

 

«Начать сейчас?» - Он кинул взгляд на спящую, -

«Нет, лучше утром. Жаль будить, до слёз!

А там скажу, мол, всё по-настоящему,

Мол, ты – привычка, а она – всерьёз.»

 

«…Как пахнет кофе умопомрачительно!» –

Он дёрнул носом, как голодный пёс, -

«Жена готовит просто исключительно!

Ах, да! Ведь у меня с другой всерьёз…»

 

Вошла она. В глазах смешинки светятся:

- Корпоратив на славу?

- Вроде так…

- Я вижу, ты был снова «парень месяца»,

Раз зацелован галстук и пиджак ?!

 

Ещё смеётся! Хрупкая, а сильная.

В кудряшках рыжих путается свет.

…Он глянул ей в лицо, в глазищи синие:

- По чашке кофе?

- Почему бы нет...

 

Он потянулся сладко: «А ведь умная!

Способна ли другая ТАК любить?

И всё ли ТАМ всерьёз? Потом подумаю,

Подумаю на буднях… Может быть…»

 

 

 

Автор оригинала Юлия Вихарева